Очередной дворцовый переворот, коих в XVIII-м веке в России было неприлично много. Мину замедленного действия под государственный фундамент заложил сам Петр Великий. В 1722-м он издал указ о престолонаследии. Этот акт отменял устоявшуюся систему наследования трона, позволяя Императору самому выбирать и назначать свое преемника. Причиной, видимо, послужила печальная история с царевичем Алексеем, вот только Петр преемника так и не назвал, а близких родственников, которые могли бы претендовать на корону, осталось слишком много. На тот момент это были жена, внук, две дочери и две племянницы. Одна из дочерей — — постоянно рассматривалась в качестве претендента на престол, но трижды пропускала вперед себя других кандидатов. Сначала мать — Екатерину I, затем племянника — Петра II, а под конец и вовсе кузину — Анну Иоанновну.

Царевич Алексей. (Pinterest)

С приездом в Россию Курляндской герцогини началось возвышение другой ветви Романовых, детей старшего брата Петра Ивана V. И Анна Иоанновна хотела закрепить власть именно за этой ветвью. Собственно, Анна Леопольдовна была уже ее племянницей — дочерью ее сестры Екатерины. Елизавета Петровна была отодвинута на второй план. При Анне Иоанновне она вообще жила при дворе на птичьих правах. Анна Леопольдовна относилась к ней лучше, но есть все основания полагать, что это было лишь временное потепление. В конце концов, сын ее — Иоанн Антонович однажды должен был стать Императором. Приезжие из Мекленбурга немцы не пользовались особой популярностью. Елизавета выглядела опасным конкурентом, тем более, что ее, как раз, активно поддерживали многие высокие военные чины. Видимо, понимая шаткость своего положения, дочь Петра и решила взять инициативу на себя и произвести переворот с опорой на гвардию — вечного проводника подобных акций.

Могли ли быть иначе?

Могло. У Елизаветы при дворе было столько недоброжелателей, что врагу не пожелаешь. В годы правления Анны Иоанновны дочь Петра оказалась фактически в опале. Ей позволено было находится в Петербурге и иногда появляться при дворе, но о каком-либо политическом влиянии Елизаветы речи быть не могло. Анна Иоанновна воспринимала ее как потенциального конкурента, правда, не опасного. Дело в том, что Елизавета имела как минимум равные с Анной Иоанновной права на престол. С престолонаследием в России возникли большие сложности после знаменитого указа Петра I от 5 февраля 1722. Он вводил устав, согласно которому отменялся древний обычай передавать трон прямым потомкам. Согласно воле Петра, Император теперь сам избирал себе наследника.

Переворот 1741 года. Преображенцы провозглашают Елизавету императрицей. (Pinterest)

Так как Петр умер, но наследника так и не избрал, то после его смерти возникла неразбериха, давшая почву для многочисленных дворцовых переворотов, под знаком которых прошел весь XVIII-й век. После Петра осталось как минимум шесть человек, которые могли в равной степени претендовать на власть. Жена — будущая Екатерина I, внук — будущий Петр II, две дочери Елизавета Петровна и Анна Петровна (мать будущего Петра III), а также две племянницы Анна Иоанновна и Екатерина Иоанновна (мать Анны Леопольдовны). И так как после смерти Петра II Верховный тайный совет отдал предпочтение Анне Иоанновне, то права Елизаветы были, некоторым образом, ущемлены. По сути, и выбор то делался именно между 22-летней Елизаветой и правительницей Курляндии Анной Иоанновной. Вторую выбрали, видимо, потому, что посчитали, что ей будет проще управлять. Ошиблись.

Предложенные новой императрице Кондиции были ею разорваны, а Верховный тайный совет упразднен. Власть перешла к другой ветви Романовых, и Анна Иоанновна приложила немалые усилия к тому, чтобы она осталась за ее ближайшими родственниками и после ее смерти. Именно она первой называл малолетнего Карла Петера Ульриха (будущего Петра III), который рос в далеком Киле, «гольштинским чертушкой» и не раз публично желала ему смерти. Именно она настояла на том, чтобы после нее власть перешла к ее внучатому племяннику Иоанну Антоновичу, чтобы, тем самым, исключить из игры Елизавету. Анне Иоанновне неоднократно советовали избавиться от конкурентки. Она отказывала, ибо считала Елизавету для себя неопасной. Аналогичные советы давались и Анне Леопольдовне. Бурхард Миних и Андрей Остерман, которые, фактически, вели при ней государственные дела, много раз предупреждали Анну Леопольдовну о том, что гвардия готовит заговор и что во главе этого заговора стоит Елизавета. Анна Леопольдовна, которая в политику старалась не вникать, все эти предупреждения игнорировала.

Это была женщина достаточно легкого и беззаботного нрава. Больше всего ее заботила свадьба ее фаворита Морица Линара и ее камер-фрейлины баронессы Менгден. К Елизавете Анна Леопольдовна, в отличие от своей тетки, относилась тепло, называла ее «сестрицей» и ни в чем ее не подозревала. Все это не отменяет того, что в течение 11 лет, с 1730-го по 1741-й, над Елизаветой висел Дамоклов меч. Ее в любой момент могли взять под арест и отправить в Сибирь или же заточить в крепость. Могли, вполне, и убить. К слову, колебалась и сама дочь Петра. Идея заговора с целью возведения царевны на трон возникла еще в 1740-м году. Лейб-медик Иоганн Лесток и братья Шуваловы убеждали Елизавету довольно долго. Ей, по сути, пришлось сделать выбор между личным величием и дружбой с Анной Леопольдовной. Выбор этот дался Елизавете нелегко и сделала она его не сразу.

Судьба Елизаветы

«Гвардейцы были моей семьей», — говорила Елизавета уже после того, как вступила на трон. Преображенцы действительно оказывали ей поддержку даже в годы опалы. До некоторой степени они действительно заменили ей отца и мать. К ним принадлежал и первый «галант» Елизаветы Алекандр Бутурлин. Между тем при дворе зрели самые разные планы относительно возможного брака дочери Петра. В конце концов, нет более удобного и, в то же время менее предосудительного, способа избавиться от Елизаветы, чем выдать ее замуж.

Первоначально с этим не повезло. В мужья Елизавете еще при Петре II был выбран Карл Август Гольштейн-Готторпский, принадлежавший к дому, который в те годы переживал очень непростые времена. Им был потерян Шлезвиг, а отец Карла Августа довольствовался тем, что был избран епископом Любека. Сын, правда, мог претендовать на шведский престол, но лишь при благоприятном стечении обстоятельств. Для самого Карла Августа — Елизавета была блестящей партией, чего нельзя сказать про обратную ситуацию. Для Елизаветы брак с Карлом Августом был, мягко говоря, «понижением». Тем не менее, договор был заключен, а свадьбе помешала лишь внезапная кончина принца Готторпского, который умер в Петербурге от оспы в разгар приготовлений к церемонии.

Елизавета Петровна. (Pinterest)

Елизавета, которой Карл Август, судя по всему, сильно приглянулся, объявила после этого, что вступать в брак более не намерена. Вот только вопросы эти при Анне Иоанновне решала вовсе не она. А у Императрицы имелось сразу несколько проектов на этот счет. Основным претендентом на руку дочери Петра долгое время считался Мориц Саксонский — внебрачный сын польского короля Августа Сильного и, в будущем, главный маршал Франции. Его кандидатуру позже отклонили по политическим мотивам. Были, однако, и другие варианты. Среди возможных претендентов фигурировало одно время даже имя прусского кронпринца Фридриха, который позже войдет в историю под именем . Тот, правда, в 1733-м женился на другой Елизавете — Брауншвейгской. В любом случае, при Анне Леопольдовне идею, все-таки, выпихнуть Елизавет замуж наверняка довели бы до конца. И дочери Петра, все-таки, пришлось бы сочетаться браком и уехать из России. Куда? Скорее всего, в одно из небольших германских герцогств или княжеств.

Судьба Брауншвейгского семейства

Тут не лишним будет напомнить, что Анна Леопольдовна была только регентом. Формально же Императором в течение года считался ее малолетний сын Иоанн Антонович. Их, вместе с мужем Анны Леопольдовны Антоном Ульрихом называли еще Судьба их после переворота 1741-го года была незавидной. Елизавета первоначально планировала выдворить их из России, но позже передумала. Это было опасно. Претензии Иоанна на российский престол могла бы поддержать любая иностранная держава. Так что Брауншвейгское семейство отправилось сначала в ссылку, затем в крепость, затем снова в ссылку.

Анна Леопольдовна и Антон Ульрих дожили свой век в Холмогорах (ныне Архангельская область), позже на свободу были отпущены их дети. Все, кроме Иоанна Антоновича. Этот несчастный мальчик, ныне официально именуемый Иоанном VI, прожил всю свою жизнь , от чего вырос умственно отсталым. Мы можем, правда, строить предположения о том, что было бы, если бы переворота не случилось, а Иоанн Антонович спокойно рос бы при дворе. Тут, однако, есть важный вопрос.

Бурхард Миних — главная опора Брауншвегйского семейства при дворе. (Pinterest)

Вот, допустим, Иоанн Антонович вступает в возраст совершеннолетия. Что он делает дальше? Разгоняет регентов или становится пешкой в их игре. И вот здесь уже можно только гадать. С уверенностью же можно сказать лишь несколько вещей. Во-первых, большинство руководящих постов Российской Империи отошли бы немцам из Брауншвейга. Во-вторых, граф Мориц Линар стал бы, рано или поздно, вторым Бироном. В-третьих, Карл Петер Ульрих никогда бы на русский престол не вступил. Он остался бы за Брауншвейгским семейством, благо, Анна Леопольдовна нарожала мужу пятерых детей. Выбирать наследников пришлось бы среди них. Соответственно и София Августа Федерика Ангальт-Цербстская не стала бы Екатериной II. Впрочем, главные изменения произошли бы во внешней политике.

Внешняя политика

Важная и существенная деталь: Антон Ульрих — родной брат Елизаветы Брауншвейгской. А Елизавета Брауншвейгская — жена Фридриха Великого, короля Пруссии, который вытащил свое государство на международную арену, превратив его в . Важнейшим событием того времени стал конфликт, который вошел в историю под названием Семилетней войны. По сути, это была мировая война, ибо боевые действия велись на трех континентах. В ней Пруссия и Великобритания схлестнулись с Францией и Австрией. И оба эти блока приложили немалые усилия к тому, чтобы заручиться поддержкой России.

Фридрих Великий. (Pinterest)

Незадолго до войны в Европе произошло событие, именуемое дипломатической революцией или переворачиванием альянсов. С разницей в месяц распались многолетние союзы Франции с Пруссией и Великобритании с Австрией, что, в свою очередь, привело к созданию новых блоков франко-австрийского и англо-прусского. Елизавета Петровна после долгих раздумий приняла, в конце концов, решение поддержать Австрию и Францию. На то у двора имелось довольно много причин. В частность нежелание воевать с Францией и, особенно, опасения насчет нарастающего могущества Пруссии. Но вот Брауншвейгское семейство, почти наверняка, рассудило бы иначе. В конце концов, Фридрих Великий — дядя Императора Иоанна Антоновича. Да и сторонников прусского короля при российском дворе было бы достаточно много для того, чтобы склонить молодого монарха к союзу именно с Пруссией и Англией. А это значит, что в Семилетнюю войну Россия вступила бы на другой стороне.

Иван III (Иоанн Антонович) родился 12 (23) августа 1740 в Санкт-Петербурге, убит 5 (16) июля 1764 в Шлиссельбурге. Царствовал с 17 октября 1740 по 25 декабря 1741 г. В официальных прижизненных источниках упоминается как Иоанн III, то есть счёт ведется от первого русского царя Иоанна Грозного; в поздней историографии установилась традиция именовать его Иваном (Иоанном) VI, считая от Ивана I Калиты. В отечественной нумизматике существует традиция именовать императора-младенца Иоанном III.

В конце сентябся 1740 года неожиданно для всех серьезно заболела императрица Анна Иоанновна. Российский двор охватила тревога. Главные вопросы, которые волновали всех: справится ли правительница с болезнью, а если нет, то кто будет престолонаследником?

Не на шутку был встревожен и Э. Бирон. С смертью Анны Иоанновны его положение при дворе могло пошатнуться. Это означало потерю власти и богатства. Не в правилах Бирона было предоставлять свое будущее воле судьбы и пассивно дожидаться развязки - герцог принялся за дело. Ему удалось уговорить на глазах слабеющую императрицу подписать завещание, в котором престолонаследником объявлялся двухмесячный младенец, а Бирон его регентом.

Будущий император-младенец был рожден Анной Леопольдовной, до принятия православия имевшей имя Елизавета Екатерина Христина.

Вместе с тем законное право на трон имела более близкая по крови Романовых дочь Петра Елизавета. По поводу случившегося современники роптали. Некоторые открыто выражали свое недовольство. Дело доходило до арестов и пыток.

Недоумение вызывало также то обстоятельство, что при живых родителях регентом был назначен сторонний человек.

Фактически власть в стране осуществлялась немецкой партией во главе триумвирата Бирон - Миних - Остерман. Однако члены немецкого лагеря не были едины и соперничали между собой.

Миних, заручившись поддержкой офицеров Преображенского полка, приказал арестовать регента и его доверенное окружение. Бирона отправили в заточение в Шлиссельбург. Таким образом в нонь на 8 ноября произошел переворот и новой регеншей была провозглашена мать императора-младенца Анна Леопольдовна. Отец императора Антон Ульрих получил чин генералиссимуса.

Будучи совершенно неспособной к государственной деятельности, Анна Леопольдовна отдала бразды правления страной в руки иностранцев. Миних стал первым министром.

Такое положение вещей вызывало у русских людей естественное негодование. Особое неприятие создавшейся внутриполитической обстановки сформировалось у российского офицерства. Назревал дворцовый переворот, который произошел 25 января и возглавила его Елизавета Петровна.

Главные преступники - Миних и Остерман были приговорены к смерти, однако Елизавета проявила милосердие, и казнь заменили ссылкой. Иоанна Антоновича заключили в Шлиссельбургскую крепость.

Последовали события, направленные на то, чтобы искоренить память о свергнутом императоре. Во всех церковных книгах уничтожался титул Иоанна. Запрещалось произносить его имя. Все документы с именем свергнутого императора засекретили. Изымались из обращения монеты с портретом младенца.

Провозглашение Иоанна Антоновича императором поставило перед монетчиками необходимость изобразить портрет младенца на монете. Долгое время вопрос не решался и монетные дворы продолжали чеканку прежней императрицы. Появилась идея вместо портрета чеканить вензель. Даже были изготовлены пробные экземпляры с вензельным геральдическим изображением. Однако вскоре от этой идеи отказались и монетные дворы приступили к чеканке рублей и полтин с изображением портрета Иоанна Антоновича. По этому поводу В.В. Уздеников писал: “....страшная участь венценосного младенца словно предугадана безвестным художником, автором проектного рисунка 1741 г. На дошедших до нас монетах Ивана Антоновича мы видим отрока с печальным выражением одутловатого лица и устремленным в пространство отрешенным взглядом, отражающим совсем не детское состояние души. Художник оказался провидцем”

Действительно, печально и нелепо закончилась трагическая судьба непризнанного императора. 5 июля 1764 года при попытке освобождения стража, согласно инструкции, умертвила Иоанна Антоновича.

Написано специально для клуба "Старая Монета" автором книги:

"Монеты императора Иоанна III". Монетная иконография. Каталог монет. Очерки по нумизматике. С автографом автора! / Petrunin Yury "Coins of Emperor Ioann III". Monetary Iconography. Catalogue of Coins. Articles on Numismatics. With the author"s autograph!

Иван 6 (Иоанн Антонович), русский император из династии Романовых c ноября 1740 по ноябрь 1741, правнук Ивана V.

В официальных прижизненных источниках упоминается как Иоанн III, т. е. счёт ведется от первого русского царя Иоанна Грозного; в поздней историографии установилась традиция именовать его Иваном (Иоанном) VI, считая от Ивана I Калиты.

Родился 12 (23) августа 1740 в Санкт-Петербурге, умер 5 (16) июля 1764 в Шлиссельбурге

После смерти императрицы Анны Иоанновны сын Анны Леопольдовны (племянницы Анны Иоанновны) и принца Антона Ульриха Брауншвейг-Бреверн-Люнебургского двухмесячный Иван Антонович был провозглашен императором при регентстве герцога Курляндского Бирона.

Родился он в самом конце царствования Анны Иоанновны, поэтому вопрос о том, кого назначить регентом, долго мучил и находившуюся при смерти императрицу. Анна Иоанновна хотела оставить трон за потомками своего отца Ивана V и очень беспокоилась, как бы он не перешел в будущем к потомкам Петра I. Поэтому в завещании она оговорила, что наследником является Иоанн Антонович, а в случае его смерти - другие дети Анны Леопольдовны в порядке старшинства, если они родятся.

Через две недели после воцарения младенца в стране произошел переворот, в результате которого гвардейцы, возглавляемые фельдмаршалом Минихом, арестовали Бирона и отстранили его от власти. Новым регентом была объявлена мать императора. Неспособная управлять страной и живущая в иллюзиях Анна постепенно передала всю свою власть Миниху, а после ею завладел Остерман, отправивший фельдмаршала в отставку. Но спустя год и престол вновь настиг новый переворот. Дочь Петра Великого Елизавета с преображенцами арестовала Остермана, императора, царскую чету и всех их приближенных.

Сначала Елизавета намеревалась выдворить «Брауншвейгскую семью» из России, но передумала, испугавшись, что за границей она будет опасна, и приказала посадить в тюрьму бывшую регентшу и её мужа. В 1742 в тайне для всех вся семья была переведена в предместье Риги - Дюнамюнде, затем в 1744 в Ораниенбург, а после, подальше от границы, на север страны - в Холмогоры, где маленький Иван был полностью изолирован от родителей. Долгие северные походы сильно отразились на здоровье Анна Леопольдовны: в 1746 она умерла.

Страх Елизаветы перед возможным новым переворотом привел к новому путешествию Ивана. В 1756 его перевезли из Холмогор в одиночную камеру в Шлиссельбургской крепости. В крепости Иван находился в полной изоляции, ему не разрешалось никого видеть, даже крепостных служителей. За все время заключения он так и не увидел ни одного человеческого лица. Однако документы свидетельствуют, что узник знал о своем царском происхождении, был обучен грамоте и мечтал о жизни в монастыре. В 1759 у Ивана стали наблюдать признаки неадекватного поведения. Об этом с полной уверенностью утверждала и видевшая Ивана VI в 1762 императрица Екатерина II; но тюремщики полагали, что это лишь жалкая симуляция.

Пока Иван был в заточении, предпринималось много попыток освободить свергнутого императора и вновь возвести на престол. Последняя попытка обернулась для молодого заключенного гибелью. В 1764, когда на российском престоле уже воссияла звезда молодой Екатерины II, подпоручик В. Я. Мирович, несший караульную службу в Шлиссельбургской крепости, склонил на свою сторону часть гарнизона, чтобы освободить Ивана.

Но осторожная Елизавета, не забыв, с каким трудом ей досталась власть, приказала приставить к камере Ивана Антоновича двух сторожей, которые скорее умертвили бы пленника, чем выпустили его на волю. Как только в тюремных палатах прослышали о заговоре, Иван был убит стражниками.

Период почти в четверть века в русской истории оказался связан с печальной судьбой императора, формально управлявшего страной еще не встав на ноги. 23 августа 1740 года на свет появился государь Иоанн Антонович.

Борьба за власть при дворе превратила его жизнь в кошмар и свела с ума. Годы заточения и издевательства стражников - вот чем заплатил молодой император за право престолонаследия.

Решение на переворот

Сын племянницы императрицы Анны Иоанновны, принцессы Макленбургской Анны Леопольдовны и герцога Брауншвейг-Люнебургского Антона Ульриха спустя несколько месяцев после рождения был объявлен следующим государем. Так распорядилась царица своим манифестом от 5 октября 1740 года.

Фактически это означало, что власть в империи на целых 17 лет переходила к любовнику Анны Иоанновны Эрнесту Бирону. Перед своей смертью императрица именно его назначила регентом при младенце Иоанне Антоновиче. Однако властвовать многие годы Бирону не дали - правил фаворит царицы лишь 22 дня. В ночь на 9 ноября 1740 года дипломат Иоганн Эрнст Миних, получив согласие Анны Леопольдовны, поручил арестовать регента. Переворот произошел, когда тело императрицы еще не было погребено. Придворным на следующее утро зачитали манифест, перечислив злодеяния Бирона, а далее фаворита Анны Иоанновны со всей его семьей сослали в Сибирь.

Теперь регентство перешло к Анне Леопольдовне. Однако она управлять государством совсем не могла. Власть она употребила лишь на праздный образ жизни: развлечения, балы и обсуждение модных нарядов для себя и для сына. Приближенные Анны Леопольдовны понимали, что их положение при такой правительнице весьма шатко. Ей предлагали срочно принять императорский титул. Была назначена даже церемония коронования в день рождения государыни - 7 декабря 1741 года. Не раз ей доносили о заговоре, готовящемся дочерью Петра I Елизаветой Петровной, но Анна Леопольдовна считала, что ее родственница на переворот не способна.

Семья узников

В ночь с 24 на 25 ноября 1741 года будущая императрица помолилась, набросила шубу и вышла из дворца. Ее уже ждали приближенные. Вместе они направились в казармы гренадерской роты Преображенского полка. Там Елизавета Петровна сказала: «Ребята, вы знаете, чья я дочь, ступайте за мною! Все мы много натерпелись от немцев, освободимся от наших мучителей! Послужите мне, как служили моему отцу!»

Гвардейцы ответили на призыв и выступили к Зимнему дворцу. Караул никакого сопротивления не оказал. Елизавета Петровна решительно ворвалась в спальню регентши. Анна Леопольдовна умоляла не причинять зла ее отпрыску, не по своей воле ставшему царем уже в колыбели. Однако жажда власти не знала жалости.

За этим переворотом последовали многочисленные аресты - министры, придворные и верные друзья Брауншвейгской фамилии оказались под угрозой. К утру подготовили манифест о провозглашении Елизаветы Петровны императрицей. Новоиспеченная царица дала себе слово, что никого не казнит - его она сдержала. Прежних властителей она решила «предать забытью». Для этого в ночь на 30 ноября Анну Леопольдовну, ее супруга Антона Ульриха, и двоих детей - Иоанна и Екатерину, в сопровождении фрейлин и слуг под конвоем более 300 солдат и офицеров отправили в Рижский замок.

С момента прибытия туда в январе 1742 года маленький император Иван VI содержался отдельно. Его видели лишь стражи. В Петербурге Елизавета Петровна распорядилась сдать монеты с изображением Иоанна Антоновича. Самого Ивана VI именовали уже лишь принцем. Императрица прекрасно осознавала, что пока жив свергнутый царь, будут люди, готовые вернуть его на престол. Тогда узников повезли дальше вглубь России - на этот раз в крепость Раненбург. В настоящее время это город Чаплыгин в Липецкой области. Ивана VI везли туда под именем Григория. Любопытно, что в то время Анна Леопольдовна родила еще одну дочь - ее назвали Елизаветой. Будто бывшая держательница власти хотела таким образом умилостивить царицу.

В 1744 году узников и вовсе повезли в Соловки. Это уже означало заточение до самой смерти. Переезд туда был очень тяжелым. Анне Леопольдовне несколько раз становилось плохо. Она с супругом Антоном Ульрихом даже не знала, едет ли с ними их сын. Престолонаследника везли отдельно и под строжайшим секретом.

Мирович перед телом Ивана VI. Картина Ивана Творожникова (1884). Фото: Commons.wikimedia.org

В итоге до Соловков конвой не доехал из-за непростых погодных условий и остался в Холмогорах. Напоминало это заточение домашний арест: у них всегда была еда и алкоголь, а в помещениях сухо и чисто. Росла и семья супругов. Анна Леопольдовна родила сына Петра в 1745-м. Однако зачатые в заточении дети сильно болели. 7 марта 1747 года Анна Леопольдовна умерла при новых родах. Ее тело доставили в Петербург и похоронили в Александро-Невском монастыре.

«Я государь ваш!»

Секретного узника постоянно держали в камере. Согласно предписанию, Иоанна Антоновича не должны были учить грамоте и стараться сделать все, чтобы мальчик развивался с отставанием. Однако кто-то все же научил его читать и давал ему Библию. Текст Священного Писания он знал почти наизусть.

К 1756 году был раскрыт очередной заговор. Престолонаследника хотели выкрасть и вывезти морем из Архангельска. Тогда Елизавета Петровна приказала перевести его в Шлиссельбургскую крепость. В один из казематов 16-летнего арестанта вновь поместили под именем Григория. В камере юного царя всегда был офицер. Когда кто-то приносил еду, узника прятали за ширмой. Лишь несколько человек из охраны могли видеть его. Иоанн Антонович не должен был знать и своего происхождения, однако кто-то рассказал ему и о титуле государя. Бумагу и чернилы арестанту также не давали. В крепости здоровье Ивана VI ухудшилось - он стал задыхаться от кашля, изменился в лице. Однажды на подушке появились и капли крови.

После видимого выздоровления у Иоанна Антоновича пошатнулась психика. Он кидался на охрану с криками и угрозами. Дошло до того, что его начал бояться даже капитан охраны. «Я здешней империи принц и государь ваш», - кричал однажды Иван VI.

Пётр III посещает Иоана Антоновича в его шлиссельбургской камере. Иллюстрация из немецкого исторического журнала начала XX века. Фото: Commons.wikimedia.org

В декабре 1761 года Елизавету Петровну на престоле сменил Петр III. Предполагалось, что положение узника может улучшиться, но новый царь дал указание убить Ивана VI при попытке освобождения. Весной следующего года после переворота к власти пришла Екатерина II. Возник и проект брака императрицы с Иоанном Антоновичем. Это позволило бы узаконить власть. По некоторым сведениям, в августе 1762 года она посетила арестанта и сочла его сумасшедшим. Инструкцию Петра III оставила без изменений.

Спустя еще два года поручик смоленского пехотного полка Василий Мирович попытался освободить известного узника для провозглашения его императором. Тогда офицеры закололи Иоанна Антоновича согласно инструкции. Императора похоронили на территории Шлиссельбургской крепости. Он прожил лишь 24 года - почти вся его жизнь прошла в заточении и под наблюдением стражей.

1 июля 1780 года остальные дети Анны Леопольдовны и Антона Ульриха смогли навсегда покинуть Россию. Они прибыли в Данию и были поселены в городке Горзенсе. Датские родственники попытались найти общий язык с пленниками, однако последние представители Брауншвейгской фамилии были скудоумны и невежественны - увы, такими их воспитали в Холмогорах, по которым они искренне скучали на чужбине.

Последняя из детей Анны Леопольдовны и Антона Ульриха - Екатерина - умерла в 1807 году. Никто из Брауншвейгской фамилии потомства не оставил.

Иоанн VI Антонович

Император, род. 2 августа 1740 г., умер 4 июля 1764 г. Он был сын принца Антона-Ульриха Брауншвейг-Люнебургского и Анны Леопольдовны, дочери герцога Карла Леопольда Мекленбургского и Екатерины Иоанновны, дочери царя Иоанна Алексеевича. Императрица Анна после долгих колебаний только накануне смерти, 16 октября 1740 г., подписала указ о назначении преемником своим на императорском всероссийском престоле младенца Иоанна, под регентством, до его совершеннолетия, герцога Эрнста Иоанна Бирона. В ночь с 8 на 9 ноября того же года Бирон был свергнут и регентшею стала мать Иоанна, Анна Леопольдовна, а в ночь с 24 на 25 ноября 1741 г. Елизавета Петровна свергла малолетнего императора и была сама провозглашена императрицею. Говорят, что Елизавета, которая лично арестовала правительницу, взяла Иоанна на руки и, целуя его, говорила: "бедное дитя! ты ни в чем не виновато, родители твои виноваты". Вся Брауншвейгская фамилия была помещена под надзором в бывшем дворце Елизаветы. В манифесте от 28 ноября 1741 г. сказано, что вся фамилия будет отпущена за границу и получит приличное содержание. Елизавета сначала, несомненно, имела такие намерения. 12 декабря 1741 г. генерал-лейтенант Вас. Фед. Салтыков с большим конвоем вывез Иоанна с родителями и сестрою из Петербурга; ему было велено ехать по возможности скорее. Но потом на Елизавету подействовали разные внушения и она решилась задержать Иоанна в России до прибытия избранного ею в наследники племянника ее, принца Петра Голштинского (впоследствии император Петр III Феодорович). 9 января 1742 г. привезена была Брауншвейгская фамилия в Ригу и помещена в замке, где жил прежде Бирон; тут Анна Леопольдовна по требованию императрицы подписала присягу ей за себя и за сына; между тем, слухи, быть может даже неосновательные, о враждебном настроении Анны Леопольдовны по отношению к новому правительству и заговор Турчанинова (в июле 1742 г.), заставили Елизавету видеть в Иоанне опасного претендента и потому она решилась не выпускать его из России. 13 декабря 1742 г. Брауншвейгскую фамилию поместили в крепости Динамюнде; когда же в июле 1743 г. открыт был новый заговор, Лопухина, то в январе 1744 г. решено было перевести всю фамилию в Раненбург (ныне Рязанской губернии), причем назначенный доставить туда Анну Леопольдовну с семейством гвардии поручик Вындомский сначала чуть было не направился с ними в Оренбург. 27 июля 1744 г. дан был приказ камергеру Николаю Андреевичу Корфу отвести арестованных в Соловецкий монастырь. Прибыв в Раненбург 10 августа, Корф нашел почти все семейство больным; он спросил в Петербург, что делать, и получил приказание немедленно исполнить поручение; тогда уже Корф распорядился отправкою арестованных. Малолетнего Иоанна Корф должен был отдать везти майору Миллеру, которому строжайше запрещено было показывать кому-либо младенца, приказано было даже называть его не Иоанном, а Григорием. В октябре прибыли в Холмогоры и Корф, остановившись тут, так как из-за льда ехать в Соловки было невозможно, настоял, чтобы заключенных и содержать в Холмогорах, в архиерейском доме, представляя, что в Соловках труднее будет доставлять им пропитание и держать их в тайне. Иоанн был помещен особо от всей семьи и можно думать, что остальные даже не знали, что он находится почти рядом с ними. Корф уехал в Петербург весною 1745 г., сдав надзор за арестантами капитану Измайловского полка Гурьеву, при котором оставались Миллер и Вындомский. Подробностей о пребывании Иоанна Антоновича в Холмогорах мы никаких не имеем; знаем, что его держали и строжайшей тайне; только в случае если бы он был очень опасно болен, к нему было позволено допустить священника; жену Миллера, несмотря даже на ее болезнь, не дозволено было отпустить из Холмогор; все, знавшие о младенце, были обязаны клятвою ничего о нем не говорить; правительство Елизаветы принимало всякие меры, чтобы уничтожить самую память об императорстве Иоанна: приказано было уничтожать присяжные листы с его именем, уничтожать в книгах листы с его титулом, перечеканивать монеты и медали с его изображением. Говорить младенцу, кто он, было, конечно, запрещено, запрещено было также и учить его грамоте; однако Иоанн знал свое имя, знал, что он принц и даже называл себя государем той страны, где он находился и если, быть может, не умел читать - как надо думать из слов указа по поводу его смерти, - то все-таки, был несколько сведущ в Священном Писании, имел некоторые сведения о творениях отцов церкви; факт этот засвидетельствован донесениями офицера, наблюдавшего за ним в Шлиссельбурге и остается необъяснимым.

В 1756 г. в Тайную Канцелярию был доставлен беглый преступник Иван Зубарев, который, между прочим, рассказал, что он был в Берлине, через посредство известного Манштейна видел самого короля Фридриха и что его уговаривали поднимать раскольников в пользу Иоанна Антоновича и обещали самого принца выкрасть из Холмогор. Если даже и не было придано веры этому рассказу целиком, то из него стало, все-таки, очевидно, что местопребывание бывшего императора стало известно многим. Поэтому решено было перевести его в другое, более надежное место, и в 1756 же году, глухою ночью, лейб-кампании сержант Савин увез его в Шлиссельбург. Он был содержим там под непосредственным ведением начальника Тайной Канцелярии, Александра Ивановича Шувалова, под ближайшим надзором сначала гвардии капитана Шубина, а когда он заболел капитана Овцына; помощниками при них были два офицера Власьев и Чекин. Донесения Овцына известны и обрисовывают нам состояние узника с 1757 по 1761 г. Местопребывание его было тщательно скрываемо; офицерам запрещено было в письмах к родным сообщать, где они находятся; письма к ним должно было писать просто на Тайную Канцелярию. Безысходное заключение, не говоря уже о тяжелой в нравственном отношении обстановке, разрушительно подействовало на организм узника. Овцын неоднократно доносил о его совершенно ненормальном поведении и более склонялся к мысли, что он, действительно, помешан, чем что он притворяется. Узник был чрезвычайно раздражителен и подозрителен; ему постоянно казалось, что его портят шептаниями, дурными взглядами; каждое почти движение окружающих он толковал, как направленное к его вреду и вообще чрезвычайно легко раздражался, часто покушался бить окружающих; много разговаривал сам с собою, говоря совершенно непонятные вещи; постоянно выражал он ко всем окружающим глубочайшее презрение, себя называл великим человеком, принцем, говорил, что он бесплотен, что только дух св. Григория принял его вид, временами говорил, что хочет постричься, но отказывался от предлагаемого ему имени Гервасия и желал принять имя Феодосия, думал быть митрополитом и говорил, что тогда испросит у Бога позволения кланяться образам и даже некоторым людям, а что без этого он не должен никому поклоняться. От являвшихся у него временами припадков буйства его удерживали, лишая чаю и лучшей одежды; тяжело было ему присутствие офицеров, которые его часто умышленно дразнили. Иногда думают, что показания о безумии Иоанна Антоновича не вполне достоверны и основанием недоверия указывают то обстоятельство, что наиболее прямое и положительное свидетельство в таком смысле было дано надзиравшими за узником офицерами уже после его смерти. Но и более ранние донесения Овцына дают нам несомненные указания на ненормальность состояния Иоанна Антоновича; что же касается того, что о безумии узника особенно решительно было сказано после его смерти, то это совершенно естественно: тогда именно был поднят этот вопрос прямо, а кроме того совершенно естественно, что надзиратели за узником не считали нужным в своих обычных ежедневных рапортах постоянно повторять о его безумии, а прямо выразили свое убеждение в этом уже после его смерти. Петр III Феодорович по вступлении на престол посетил узника в Шлиссельбурге, в сопровождении H. A. Корфа, Унгерна, Александра Нарышкина и Волкова; со слов Корфа передано это свидание Бюшингом; Иоанн произвел впечатление человека слабого физически и расстроенного умственно; то же сказано и в манифесте по случаю его смерти, причем упоминается, будто и Екатерина его видела; обстоятельства этого свидания совершенно неизвестны; но одна записка Екатерины к H. И. Панину, без обозначения времени, дает основание думать, что Екатерина, действительно ездила в Шлиссельбург (Сбор. Имп. Рус. Ист. Об. VII, 331); по общему отзыву Иоанн был крайне косноязычен, говорил, - хотя и поддерживая рукою нижнюю челюсть, - так что его почти невозможно было понять. Петр III думал улучшить судьбу арестанта и поместить его в особом для него выстроенном здании; но за свержением Петра предположение это не осуществилось. При Екатерине узник находился под непосредственным ведением Н. И. Панина, который в первое время правления Екатерины принимал ближайшее участие во всех важнейших внутренних делах; в первые же дни по воцарении императрицы генерал-майор Силин вывез узника из Шлиссельбурга и направился в Кексгольм, так как в Шлиссельбурге решено было поместить Петра Феодоровича; но буря задержала их на дороге, а после смерти Петра Феодоровича Иоанн был возвращен в Шлиссельбург. Узник остался в прежнем положении; оно становилось даже все тяжелее, потому что офицеры, тяготясь своею обязанностью быть неисходно с арестантом, все враждебнее и враждебнее к нему относились и более его дразнили. В публике об узнике знали так мало, что местопребывание его оставалось неизвестным даже таким людям, как сенатор Ив. Ив. Неплюев, и что временами возникали предположения и пожелания, чтобы Елизавета, а потом Екатерина вступили с ним в брак. - Иоанн погиб насильственной смертью. В ночь с 4 на 5 июля 1764 г. поручик В. Я. Мирович попытался освободить узника, с целью провозгласить его императором, в надежде составить этим себе счастье. Приставленные к Иоанну офицеры Власьев и Чекин со своими сторожами сначала отбивались от Мировича и последовавших за ним солдат, но потом, когда Мирович стал готовить пушку чтобы разбить двери, они, опасаясь, что арестанта у них отнимут, закололи его, согласно инструкции, данной на такой случай им ранее и подтвержденной Н. И. Паниным. Тело бывшего императора похоронено было где то в Шлиссельбургской крепости, по христианскому обряду, но тайно. - Политическая история России за то время пока Иоанн Антонович был императором изложена в биографии Анны Леопольдовны, а подробности покушения Мировича - в биографии этого последнего.

Соловьев, "История России", тт. XXI, XXII, XXIV, XXV, ХХVI; Брикнер, "Император Иоанн Антонович и его родственники", в "Русском Вестнике" за № 1874 г. и отдельно; "Император Иоанн Антонович", в "Русской Старине" 1879 г., №№ 3, 5, 7; М. И. Семевский, "Иоанн Антонович", в "Отечеств. Зап.", 1866, т. VII; Бильбасов, "История Екатерины II", I, 189-197; Ковалевский, "Граф Блудов и его время", 222-230; "Чтения моск. общ. ист. и древн.", 1860, III, 149-154 и 1861, I, 182-185: Пекарский, "Бумаги К. И. Арсеньева", 375-408; Кашпирев, "Памятники новейшей рус. истории", I, 307-312; "Восемнадцатый век", III, 357-387; "Вест. Европы", 1808, ч. 40, 197; "Внутренний быт рус. госуд. с 17 окт. 1740 г. по 25 ноября 1741 г.", ч. І и II; "Сенатский Архив", т. т. II - IV; Полн. Собр. Зак., №№ 9192, 9197, 12228, 12241; Сбор. Имп. Рус. Общ., VII, 331, 364, 365-373.

Н. Чечулин.

{Половцов}

Иоанн VI Антонович

Иногда называемый также И. III (по счету царей), сын племянницы императрицы Анны Иоанновны, принцессы мекленбургской Анны Леопольдовны, и герцога Брауншвейг-Люнебургского Антона-Ульриха, род. 12 августа 1740 г. и манифестом Анны Иоанновны, от 5 октября 1740 г., объявлен был наследником престола. По смерти Анны Иоанновны (17 октября 1740 г.) И. провозглашен был императором, а манифест 18 октября объявил о вручении регентства до совершеннолетия И., т. е. до исполнения ему 17 лет. герцогу курляндскому Бирону. По свержении Бирона Минихом (8 ноября) регентство перешло к Анне Леопольдовне (см. соотв. статью), но уже ночью 25 дек. 1741 правительница с мужем и детьми, в том числе и имп. И., были арестованы в дворце Елизаветой Петровной и последняя провозглашена была императрицей. Сперва она намерена была выслать низверженного императора со всей его семьей за границу, и 12 дек. 1741 г. они были отправлены из Петербурга в Ригу, под присмотром ген.-лейт. В. Ф. Салтыкова; но затем Елизавета переменила свое намерение и, еще не доехав до Риги, Салтыков получил предписание ехать как можно тише, задерживая под разными предлогами путешествие, а в Риге остановиться и ждать новых распоряжений. В Риге арестанты пробыли до 13 дек. 1742 г., когда они были перевезены в крепость Динамюнде. За это время у Елизаветы окончательно созрело решение не выпускать И. и его родителей, как опасных претендентов, из пределов России. В январе 1744 г. последовал указ о новом перевозе бывшей правительницы с семьей, на этот раз в г. Раненбург (нын. у. г. Рязанской губ.), причем исполнитель этого поручения, капитан-поручик Вындомский, едва не завез их в Оренбург. 27 июня 1744 г. камергеру барону Н. А. Корфу предписано было указом императрицы отвезти семью царственных узников в Соловецкий монастырь, причем И. как в течение этого путешествия, так и на время пребывания в Соловках должен был быть совершенно отделен от своей семьи и никто из посторонних не должен был иметь к нему доступа, кроме только специально приставленного к нему надсмотрщика. Корф довез арестантов, однако, только до Холмогор и, представив правительству всю трудность перевоза их на Соловки и содержания там в секрете, убедил оставить их в этом городе. Здесь И. пробыл около 12 лет в полном одиночном заключении, отрезанный от всякого общения с людьми; единственным человеком, с которым он мог видеться, был наблюдавший за ним майор Миллер, в свою очередь почти лишенный возможности сообщения с другими лицами, стерегшими семью бывшего императора. Тем не менее слухи о пребывании И. в Холмогорах распространялись, и правительство решило принять новые меры предосторожности. В начале 1756 г. сержанту лейб-кампании Савину предписано было тайно вывезти И. из Холмогор и секретно доставить в Шлиссельбург, а полковнику Вындомскому, главному приставу при брауншвейгской семье, дан был указ: "Оставшихся арестантов содержать по-прежнему, еще и строже и с прибавкой караула, чтобы не подать вида о вывозе арестанта; в кабинет наш и по отправлении арестанта рапортовать, что он под вашим караулом находится, как и прежде рапортовали". В Шлиссельбурге тайна должна была сохраняться не менее строго: сам комендант крепости не должен был знать, кто содержится в ней под именем "известного арестанта"; видеть И. могли и знали его имя только три офицера стерегшей его команды; им запрещено было говорить И., где он находится; в крепость без указа Тайной Канцелярии нельзя было впустить даже фельдмаршала. С воцарением Петра III положение И. не улучшилось, а скорее еще изменилось к худшему, хотя и были толки о намерении Петра освободить узника. Инструкция, данная гр. А. И. Шуваловым главному приставу И. (князю Чурмантееву), предписывала, между прочим: "Если арестант станет чинить какие непорядки или вам противности или же что станет говорить непристойное, то сажать тогда на цепь, доколе он усмирится, а буде и того не послушает, то бить до вашему рассмотрению палкой и плетью". В указе Петра III Чурмантееву от 1 января 1762 г. повелевалось: "Буде, сверх нашего чаяния, кто б отважился арестанта у вас отнять, в таком случае противиться сколь можно и арестанта живого в руки не давать". В инструкции, данной по восшествии на престол Екатерины Н. И. Паниным, которому доверен был ей главный надзор за содержанием шлиссельбургского узника, этот последний пункт был выражен еще яснее: "Ежели, паче чаяния, случится, чтоб кто пришел с командой или один, хотя б то был и комендант или иной какой офицер, без именного за собственноручным Ее И. В. подписанием повеления или без письменного от меня приказа и захотел арестанта у вас взять, то оного никому не отдавать и почитать все то за подлог или неприятельскую руку. Буде же так оная сильна будет рука, что спастись не можно, то арестанта умертвить, а живого никому его в руки не отдавать". По некоторым известиям, вслед за воцарением Екатерины, Бестужевым составлен был план брака ее с И. Верно то, что Екатерина в это время виделась с И. и, как сама признала позже в манифесте, нашла его поврежденным в уме. Сумасшедшим или, по крайней мере, легко теряющим душевное равновесие изображали И. и рапорты приставленных к нему офицеров. Однако, И. знал свое происхождение, несмотря на окружавшую его таинственность, и называл себя государем. Вопреки строгому запрещению чему бы то ни было его учить, он от кого-то научился грамоте, и тогда ему разрешено было читать Библию. Не сохранилась и тайна пребывания И. в Шлиссельбурге, и это окончательно погубило его. Стоявший в гарнизоне крепости подпоручик смоленского пехотного полка Вас. Як. Мирович вздумал освободить его и провозгласить императором; в ночь с 4 на 5 июля 1764 г. он приступил к исполнению своего замысла и, склонив с помощью подложных манифестов на свою сторону гарнизонных солдат, арестовал коменданта крепости Бередникова и потребовал выдачи И. Пристава сперва сопротивлялись с помощью своей команды, но когда Мирович навел на крепость пушку, сдались, предварительно, по точному смыслу инструкции, убив И. После тщательного следствия, обнаружившего полное отсутствие сообщников у Мировича, последний был казнен. В правление Елизаветы и ее ближайших преемников самое имя И; подвергалось гонению: печати его царствования переделывались, монета переливалась, все деловые бумаги с именем имп. И. предписано было собрать и выслать в сенат; манифесты, присяжные листы, церковные книги, формы поминовения особ Имп. дома в церквах, проповеди и паспорта велено было сжечь, остальные дела хранить за печатью и при справках с ними не употреблять титула и имени И., откуда явилось название этих документов "делами с известным титулом". Лишь высочайше утвержденный 19 авг. 1762 г. доклад сената остановил дальнейшее истребление дел времени И., грозившее нарушением интересов частных лиц. В последнее время сохранившиеся документы были частью изданы целиком, частью обработаны в издании моск. архива мин. юстиции.

Литература: Соловьев, "История России" (тт. 21 и 22); Неrmann, "Geschichte des Russischen Staates"; M. Семевский, "Иван VI Антоновича" ("Отеч. Записки", 1866, т. CLXV); Брикнер, "Имп. Иоанн Антонович и его родственники. 1741-1807" (М., 1874); "Внутренний быт русского государства с 17 октября 1740 г. по 20 ноября 1741 года" (изд. моск. арх. м-ва юстиции, т. I, 1880, т. II, 1886); Бильбасов, "Geschichte Catherine II" (т. II); некоторые мелкие сведения еще в статьях "Русск. Старины": "Судьба семейства правительницы Анны Леопольдовны" (1873 г., т. VII) и "Император Иоанн Антонович" (1879, тт. 24 и 25).

В. М-н.

{Брокгауз}

Иоанн VI Антонович

Император Всероссийский, сын пр. Антона-Ульриха Брауншвейг-Люнебургского и Анны Леопольдовны - дочери герц. Карла-Леопольда Мекленбургского и Екатерины Иоанновны (дочери царя Иоанна V Алексеевича); род. 2 авг. 1740 г., был имп-ром с 17 окт. того же года до ночи 26 ноябр. 1741 г. За его малолетством правили регенты: сперва герцог Бирон, затем мать его. По свержении с престола Имп-цы Елизаветой Петровной И. был в ссылке, первоначально вместе с матерью и отцом в Риге, Динамюнде, Раненбурге и Холмогорах, хотя помещался отдельно от них, а с 1756 г. - в заключении в Шлиссельбург. крепости до самой смерти, в ночь на 5 июля 1764 г., когда был уб. при попытке пор. Мировича вновь провозгласить его имп-ром. И. не получил почти никакого образования; кажется, не умел даже читать, но знал, что он - принц и государь. Послед. годы жизни И. был сильно расстроен нервами и даже психически ненормален.

{Воен. энц.}

Большая биографическая энциклопедия . 2009 .